В.Г. Бортневский

И.А. ИЛЬИН И П.Н. ВРАНГЕЛЬ:

1923-1928 гг.

Если бы этот материал предназначался для одной из первых книг «Русского Прошлого», то во введении нельзя было бы обойтись без подробных биографических очерков о героях этой публикации… К счастью, ныне уже не нуждаются в представлении нашему читателю ни выдающийся русский мыслитель Иван Александрович Ильин (1883-1954), ни герой Белого движения и вождь русской эмиграции генерал-лейтенант барон Петр Николаевич Врангель (1878-1928).


Труды И. А. Ильина, многие мысли и идеи которого столь созвучны современному положению России, сейчас широко издаются и переиздаются на Родине, выходит в свет даже 10-томное собрание сочинений [1]. Можно считать восстановленным в исторической памяти соотечественников и доброе имя генерала П.Н. Врангеля, этого искреннего патриота Отчизны, гигантскими тиражами переизданы его интереснейшие мемуары [2].
О жизни и творчестве И.А. Ильина написано немало, широко известно его отношение к Белому движению, к русской национальной эмиграции, к генералу П.Н. Врангелю, которому он, в частности, посвятил несколько своих работ. Однако даже в лучших историко-биографических трудах [3] отсутствуют какие-либо сведения о личном общении, переписке, совместной политической работе этих двух выдающихся русских патриотов. А между тем, как свидетельствуют неизвестные ранее архивные документы, И.А. Ильин высоко ценил доблестного Главнокомандующего и всегда твердо придерживался его политической линии, а П.Н. Врангель не только восхищался мастерством пера и глубиной мыслей И.А. Ильина, но и причислял его к узкому кругу своих единомышленников, людей самых доверенных, наиболее преданных общему делу борьбы с большевизмом…

Впервые генерал П.Н. Врангель услышал имя И.А. Ильина из письма А.И. Гучкова, отправленного ему 13 февраля 1923 г. и посвященного судьбе «учащейся молодежи» Русской Армии, возможности устройства 300 человек в открывающийся в Берлине Русский Научный Институт. Гучков советовал Врангелю отправить ряд писем как лицам, от которых зависело финансирование этого проекта, так и учёным-организаторам Института, в частности ­— В.И. Ясинскому, Ф.В. Шлиппе, Г.Г. Баху и И.А. Ильину. «На него [И.А. Ильина ­— В.Б.], ­— писал А.И. Гучков, — особенно большая надежда, это он явится Lebenswerker-ом в той несколько инертной среде, которую представляет наша профессура, он уже и теперь, в первичных стадиях дела, оказал ему большие услуги. По отношению к нему возьмите особенно тёплые ноты» [4].

2 марта 1923 г. генерал Врангель отправил тёплое, но несколько сдержанно-официальное письмо. Ильин в ответ послал в Сремски Карловцы проникновенное письмо-манифест о своей преданности Белой Армии, приложив к нему некоторые из своих печатных работ. Завязалась постоянная переписка. 30 октября 1923 г. П.Н. Врангель отправил И.А. Ильину памятный фотоальбом со снимками Русской Армии, рассредоточенной на Балканах. Такой же чести удостоились ещё 30 высших военных и гражданских лиц, причём все они находились вместе с Армией после Крымской эвакуации. Ильин же — лишь год назад оказался за границей, будучи высланным большевиками из России…

В то же время П.Н. Врангелю поступает составленная И.А. Ильиным пространная записка о политическом положении и задачах организации антибольшевистской борьбы. Записка произвела очень сильное впечатление на Главнокомандующего, который был восхищён «глубоким и блестящим анализом современного положения», точными оценками советских и эмигрантских политических деятелей. Генерал А.А. фон Лампе, военный представитель в Берлине, представивший П. Н. Врангелю эту записку, отмечал в сопроводительном письме: «Я лично выше всего ставлю в Ильине его "белизну", сохранённую им в чистом виде во время пятилетнего сидения в Совдепии. Кроме того, с моей точки зрения, он выдающийся человек по его индивидуальности, энергии и даже осведомлённости» [5].

Всего через месяц генерал Врангель получил текст замечательного доклада И.А. Ильина, сделанного на вечере в Берлине, посвящённом шестой годовщине основания Добровольческой Армии. Вот как оценивал этот доклад Н.Н. Чебышев, в то время секретарь гражданской канцелярии Главнокомандующего в своём письме В.А. Маклакову, российскому дипломатическому представителю в Париже: «Там он [И.А. Ильин ­— В.Б.], просидевший всё белое движение в Москве за чтением лекций в красном университете, философски обосновывает то, что белое движение победило. Я отвык от философии, предпочёл бы видеть самими глазами реальные результаты победы, но вот тебе взгляд, логически, научно защищаемый, не только метафизика, но и несомненно умного человека, совсем не заражённого нашим добровольческим исступлением» [6].

Переписка становилась всё более дружеской и откровенной, Ильин делился своими творческими планами и оригинальными идеями, давал глубокую и образную оценку текущих событий и перспектив их дальнейшего развития, яркие и ёмкие характеристики важнейших политических деятелей. В его письмах и записках Врангель находил отзвук своим мыслям и чувствам, результатам долгих размышлений и переживаний. Действительно, многое сближало профессора с Главнокомандующим. Отметим три, пожалуй, наиболее важных и значимых сходства.

Во-первых, соединение убеждённого монархизма с непредрешением будущего политического строя России («бутон не расковыривают, он расцветает сам; и когда расцветает явит — красоту»). Во-вторых, отчётливое понимание того, что русская революция «есть не только продукт интеллигентской беспочвенности и не только коллективное преступление революционных партий. Она имеет свои исторические, органические корни в жизни масс; без этих корней — партии были бы бессильны; большевики укрепились на года только потому, что присосались к этим корням. Ликвидация революции должна идти к этим корням и от этих корней». И в-третьих, принципиальный отказ идти на любое, пусть даже временное и тактическое, сотрудничество с большевиками («Очень трудно делать переворот против всех коммунистов; опаснее делать его с одной частью их — это искусные провокаторы»).


Встретиться же Врангелю и Ильину довелось лишь несколько раз. Первая встреча состоялась в июле 1926 г. в Зеонском замке — баварской резиденции герцога Г.Н. Лейхтенбергского, близкого им по общему делу человека. Именно после этого теплого личного знакомства к И.А. Ильину прикрепился псевдоним «Белый» [как показывает уже моё исследование, даже раньше ­– А.В.], которым его называли в узком кругу единомышленников и которым он, как правило, теперь подписывал свои письма Врангелю. По-видимому, это произошло «с лёгкой руки» другого участника той знаменательной встречи — А.А. фон Лампе, всегда так ценившего и восхищавшегося идейной «белизной» Ильина.

Середина 20-х гг. была насыщена многими важными для Русского Зарубежья событиями: завершение перехода Русской Армии к новым формам её существования на чужбине, передача Штабом Главнокомандующего политической (в том числе и разведывательной) работы в ведение Канцелярии Великого Князя Николая Николаевича, Манифест Великого Князя Кирилла Владимировича о провозглашении себя «Российским Императором», создание Русского Общевоинского союза, подготовка Зарубежного съезда, развёртывание под руководством генерала А.П. Кутепова секретной работы в Советской России, оказавшейся, как позднее выяснится, под полным контролем и влиянием большевистских спецслужб…

Разнообразные архивные документы, большая часть коих ещё не введена в научный оборот, показывают как постепенно, в результате интриг справа и слева, отстранялся от участия в решении судеб русской эмиграции генерал П.Н. Врангель, который бескорыстно, в интересах единства и ради дела, подчинился Великому Князю Николаю Николаевичу [7]. Отнюдь не все из ранее близких Главнокомандующему людей выдержали испытание на верность. Иван Александрович Ильин был среди тех, кто не только выдержал, но и стал надёжной опорой в дальнейшей совместной борьбе.

В одном из писем В.Х. Даватцу И.А. Ильин рассказывал, как его однажды пытался настроить против генерала Врангеля известный лидер монархистов Н.Е. Марков (Марков 2-й). «Я сказал ему (или, вернее, рычал ему), — писал Ильин, — […] что весь его образ действий по отношению к Главнокомандующему я считаю беспредметными инсинуациями и пачканием из-за угла, […] что если Врангель честолюбив, то и слава Богу, ибо без честолюбия вождь не вождь, а импотент; а что ему, Маркову, о чужом властолюбии помолчать бы, а меня бы оставить в покое. Он сидел бледный, как мертвец, и долго оправдывался. Сознался, что доказательств нет, а только “тревога, догадки и косвенные данные” … Жаловался, что его “травят”. И даже корил меня, зачем я раньше не высказал ему своего неодобрения за его статьи против Главнокомандующего в “Еженедельнике”. В общем, произвёл впечатление тяжкое и… жалкое. Скандал был грандиозный» [8].

Продолжающиеся неудачи «боевой работы» генерала Кутепова, пассивность и ухудшение здоровья Великого Князя Николая Николаевича, непрестанные интриги великокняжеского окружения — всё это вместе, а главное (и прежде всего!) жажда полезной для Родины деятельности, заставили чуждого всяким интригам генерала Врангеля идти своим путём: на пустом месте, без связи с какими-либо ранее существовавшими учреждениями стремиться создать тайную организацию для ведения работы в Советской России, вести переговоры с политически влиятельными и финансово обеспеченными кругами нескольких европейских стран (при обязательном условии отказа от каких-либо предварительных обязательств, от ведения разведки для иностранных спецслужб и т. п.). В этой ответственной и крайне конфиденциальной работе верными помощниками Врангеля стали генералы А.А. фон Лампе и П.Н. Шатилов, в также А.И. Гучков, Е.В. Саблин, А.П. Полунин. Был среди них и И.А. Ильин, выполнявший многие важные секретные поручения фон Лампе и Врангеля: и по изданию альманаха «Белое Дело» (задачи коего выходили далеко за историко-документальные рамки), и по редактированию «Русского Колокола», и по участию в конфиденциальных встречах в Германии, Италии, Бельгии, Франции.

Конечно, не следует преувеличивать конспиративный талант и организаторские способности И.А. Ильина, который прежде всего был философом, публицистом, литератором. «Хочу сказать несколько слов об Ильине. Я с ним встречался много раз, — писал П.Н. Шатилов генералу Врангелю 22 июля 1927 г. — Последние свидания меня несколько охладили к его несомненно талантливой личности. Он — человек не реальных действий [«Да», — пометил Врангель на полях рядом с последней фразой — В.Б.]. К сожалению, его порыв и энергия не могут найти себе достойное применение в тех реальных шагах, которые он предпринимает. Я не думаю, чтобы удалось многое из тех благих начинаний, за которые он взялся в Париже» [9].

Разумеется, никто не лишен недостатков, и вышеприведённая цитата скорее характеризует генерала Врангеля, который был далёк от идеализации кого бы то ни было, а особенно критически относился к своим ближайшим сотрудникам, и, кстати, сам генерал Шатилов отнюдь не являлся исключением из этого правила. Что же касается И.А. Ильина, то друзья-единомышленники из военной среды относились к нему крайне бережно и с подчёркнутым вниманием, поскольку, как писал генерал фон Лампе П.Н. Врангелю, «таких людей очень мало, если они вообще существуют» [10].

Трудно сказать, каких конкретных результатов удалось достигнуть Врангелю и его соратникам по секретной работе. Но то, что такая работа велась, пусть и на стадии тайных встреч и конфиденциальных переговоров с влиятельными лицами, — это подтверждается архивными документами. И вряд ли даже такая «активность» прошла незаметно для советской агентуры, которой были инфильтрованы многие и многие эмигрантские организации. Выдвижение энергичного и бескомпромиссного генерала Врангеля, обладавшего поразительным даром интуиции и умением распознавать провокаторов, не могло не беспокоить Москву — особенно в условиях падения авторитета генерала Кутепова после разоблачения «Треста» и ухудшения состояния здоровья Великого Князя Николая Николаевича.


Последнее письмо генерал П.Н. Врангель отправил И.А. Ильину из Брюсселя 7 марта 1928 г., а 25 апреля того же года он ушёл из жизни после тяжёлой, но очень скоротечной болезни, причины коей до сих пор не разгаданы. Предположения об отравлении генерала появились почти сразу же после его кончины, но документальных подтверждений они не имели.


В конце 1989 г., после того, как автору этих строк удалось опубликовать разоблачительную статью в ленинградской газете «Смена» [11], КГБ СССР официально признал организацию своими предшественниками парижских похищений белых генералов Кутепова и Миллера, представив всё это как «выдающиеся операции доблестной советской разведки»… Тем не менее, и КГБ и его нынешние преемники — ФСК и Служба внешней разведки, до сих пор хранят гробовое молчание по поводу загадочной кончины П. Н. Врангеля. В то же время они никак не опровергают неоднократные утверждения о весьма вероятном отравлении чекистами Белого вождя, сделанные в российской печати, а также по радио и телевидению его сыном Петром Петровичем Врангелем и дочерью Еленой Петровной фон Мейндорф. Доступ же независимых исследователей к архивным документам зарубежной деятельности ВЧК—ОГПУ—НКВД—КГБ до сих пор закрыт в «интересах охраны государственной тайны»…

Хочется верить, что предлагаемая публикация, являющаяся частью будущего труда о политической деятельности в трагической судьбе генерала П. Н. Врангеля в эмиграции, будет способствовать как дальнейшему изучению жизни и творчества И.А. Ильина, так и исследованию истории Русского Зарубежья 1920-х гг.

Все представленные документы извлечены из коллекции П. Н. Врангеля и публикуются полностью с любезного согласия администрации Архива Гуверовского института войны, революции и мира (Стэнфорд, штат Калифорния, США). Публикатор глубоко благодарен за помощь в работе сотруднику Архива Ольге Сергеевне Данлоп-Верховской и профессору Алексею Евгеньевичу Климову (Вассер колледж, штат Нью-Йорк).

Публикуется по Бортневский В.Г. И.А. Ильин и П.Н. Врангель: 1923-1928 гг. // Избр. труды. СПб, Изд-во С.-Петер. ун-та, 1999. С. 125-132.


[1] Ильин И.А. Собр. соч.: В 10 т. М., 1993 — Подробную библиографию трудов И. А. Ильина и работ о нём, включающую и российские публикации 1988-1994 гг., см.: Библиография / Сост. Ю. Г. Лисица // Ильин И.А. Соч.: в 2-х т. Т. 2. М., 1994. С. 517–559.
[2] Врангель П. Н. Записки: ноябрь 1916 г. — ноябрь 1920 г. Кн. 1-2. М., 1991; Врангель П. Н. Воспоминания. Кн. 1-2. М., 1992.
[3] См.: Полторацкий Н. П. Иван Александрович Ильин. Жизнь, труды, мировоззрение: Сборник статей. Tenaflay, NJ, 1989. 320 с.; Лисица Ю. Т. Иван Александрович Ильин: Историко-биографический очерк // Ильин И.А. Собр. соч.: В 10 т. Т. 1. М., 1993. С. 5–36.
[4] Архив Гуверовского института войны, революции и мира (Стэнфорд, США). Коллекция П. Н. Врангеля (далее – АГИВ). Кор. 149. Д. 39. Л. 349 об.
[5] АГИВ. Кор. 150. Д. 40. Л. 91.
[6] Там же. Л. 265 об.
[7] Некоторые материалы об этом см.: Ставя Родину выше лиц…: их архива генерала И.Г. Барбовича / Вступ. ст., подгот. Текста и коммент. В.Г. Бортневского // Русское Прошлое: историко-документальный альманах. Кн. 5. СПб., 1994. С. 112–147.
[8] АГИВ. Кор. 150. Д. 41. Л. 200–201.
[9] Там же. Кор. 150. Д. 44. Л. 305 об.
[10] Там же. Д. 43. Л. 134.
[11] Бортневский В.Г. В Париже исчезали генералы…: нераскрытые тайны зарубежной деятельности ОГПУ–НКВД // Смена. 1989. 21-22 октября.